Я заказал стаканчик сливовой в бистро и сосредоточился на своих делах. И тут я вспомнил об О'Туле. Может быть, он поможет? Я отыскал его адрес. Он жил неподалеку от того места, где я находился, и я подумал, что не будет никакого вреда, если я пройдусь в этом направлении и донесу до О'Тула изъявление сочувствия и ободряющее слово.
Я нашел дом без труда, но он выглядел пугающе зловещим; там сидела в какой-то конурке женщина и сосредоточенно наблюдала за мной. Она подскочила, когда я назвал имя, и вытащила из под фартука внушительных размеров нож с пятнами крови на нем. Она вызвалась передать О'Тулу записку, но тогда я не усмотрел в этом смысла. Прозвучало все как-то угрожающе, в такт словам она размахивала ножом.
Я приподнял свой котелок и заспешил по ветхой лестнице к номеру тринадцатому. Звонок не работал, и я постучал зонтиком. Сначала никакого ответа. Затем вдруг все произошло как в кино. Дверь резко распахнулась, что-то сцапало меня за галстук, втащило внутрь и прижало к стене. Дверь со стуком захлопнулась за мной, и в галстук мне уперся нож. Я был в обществе О'Тула.
"Одно слово, и я тебя проткну", - прошипел он. Я был далек от того, чтобы произнести слово. Я был ошеломлен. Он затащил меня в какой-то кабинет и швырнул на кушетку, при этом мой котелок оказался подо мной. "Ты пришел от Них, - сказал он,- шпионить за мной. Я говорил дяде, что следующий поплатится. И ты - он".
Не обращая внимания на его грамматику, я попытался принять элегантный располагающий облик. Это не сработало. Против меня было нечто выше моего понимания. О'Тул был похож на Дилана Томаса4 после недельного запоя. Шарф и шляпа и все такое. Он выглядел как истинная сердцевина Чего-То5. Было ясно, что мягкий ответ не подойдет. Кроме того, от него несло сливовым бренди. Он был не в себе.
"Я тут не в себе от неприятностей, а этот вольноотпущенный кретин посылает за мной шпионить!" Его нижняя губа задрожала. Видно, парня проняло. Я поправил котелок и прочистил то, что осталось от моего горла. "Послушайте, О'Тул,- сказал я. -Успокойте ваши нервы и расскажите мне о ваших делах. Возможно, я смогу помочь. Тут он заорал и стал приближаться ко мне с поднятым ножом. "Возможно, ты сможешь! - рявкнул он. - Выверни-ка карманы!"
Боюсь, он оказался не очень доволен содержимым моего бумажника. Несмотря на мой честный вид, он тренированной рукой прошелся по моим карманам. Да, эта жалкая сумма - все, что у меня было. Он зашагал взад-вперед, в бешенстве рубя воздух.
"В чем проблема, О'Тул?" - спросил я, и что-то вкрадчивое и ласковое в моем голосе, должно быть, задело подходящую струну, потому-что он издал придушенный всхлип и сказал: "Я просрочил квартплату, и они собираются забрать Мириэм. Сегодня вечером они хотят арестовать имущество".
Стало быть французские судебные исполнители с их тяжелыми сейфами собираются разделаться с пок-мобриевым малышом. Печально видеть такого молодого человека таким отчаявшимся. "Но они не получат ее,- просипел он.- Я скорее умру". Постепенно я начинал понимать положение, но такие высказывания в отношении его любовницы (что за нелепость - арестовать девушку за долги) ставили меня в тупик.
"Кто такая Мириэм и где она?" - спросил я, оглядывая это запустелое помещение. Он указал кончиком своего ужасного остро заточенного ножа - я и сейчас могу показать его отметинку на рубашке. Электричество было отключено, стоял густой полумрак, но в одном углу комнаты можно было различить какую-то мумию. О'Тул указал на нее.
"Она стоит двести пятьдесят фунтов,- сказал он. - Больше того - это моя тетя". Вы не поверите, проклятая штуковина оказалась гибко сочлененным скелетом, из тех какими медики пугают друг-друга по праздникам. Он был полным, то есть до последнего пальца. Он висел на крюке в шее, и когда вы подходили ближе, казалось, что он улыбается подозрительной улыбкой.
Меня передернуло, но я больше всего не люблю терять нить рассуждений, и я попросил О'Тула развить, распространить, разъяснить. Так вот, он воспитывался в Дублине в семье костоправов, которые были приверженцами принципов французской революции. Они настояли на том, чтобы он учился в Париже.
Мириэм, его тетя, завещала свое тело науке во славу их рода. Это была их единственная фамильная ценность, кроме нее у них ничего не было; но они великодушно подарили ее ему на прощанье с напутствием быть достойным ее, если не превзойти. А теперь ее собираются арестовать за долги. Чем больше вы видите жизнь, тем менее реальной она становится...
Предыдущие:
- Перевод - Амброз Бирс 'Словарь Сатаны' - 19/02/2020 15:42
- Перевод - Джеймс Тербер 'Десять правил счастливого супружества' - 19/02/2020 15:07
- Перевод - Эдвард Лир 'Лимерики', 'Автопортрет' - 18/02/2020 19:40
- Перевод - Кори Форд (Джон Риддел) 'Как угадать возраст' - 18/02/2020 19:01
- Перевод - Стивен Ликок 'Гувернантка Гертруда' - 18/02/2020 15:32